О реальной ситуации в российском военном флоте

Россия – сухопутная страна, в общем-то, всегда и оставалась таковой, а сейчас, тем более, изменить ничего не дано

В экспертных кругах России продолжают обсуждать новую морскую доктрину страны, которую на днях одобрил президент Владимир Путин. Представленные в ней изменения, по словам вице-премьера Дмитрия Рогозина, которого цитируют российские медиа, вызваны «расширением НАТО на Восток» и проблемами развития инфраструктуры Черноморского флота в Крыму, аннексированного РФ более года назад.

Сам Путин в своем выступлении, опубликованном на сайте Кремля, назвал утверждение доктрины «значимым событием и для будущего флота, и для развития кораблестроения».

В документе подчеркивается недопустимость расширения НАТО, указывается, что Россия оставляет за собой право защищать своих граждан по всему миру. Также к числу приоритетов Вооруженных сил страны отнесена защита интересов России в Арктике.

Независимый военный аналитик Александр Гольц считает, что принятая доктрина – «характерный для современной эпохи бюрократический документ».

«Единственная цель его, ровно как отчетного доклада генерального секретаря ЦК КПСС и основных направлений народного хозяйства в советские времена, состоит в том, чтобы чиновник, который проталкивает какой-то проект, смог подтвердить свои действия, выдернув цитату из этой доктрины», – констатировал он в интервью Русской службе «Голоса Америки».

По его мнению, в общем и целом, это сборник благих пожеланий.

«В нем нет указания того, как и за счет каких ресурсов достичь требуемой цели, нет конкретных сроков, к которым поставленные задачи должны быть выполнены», – говорит аналитик.

При этом он сослался на утверждение российских руководителей о том, что обновлять морскую доктрину потребовалось из-за изменения международной обстановки.

«И действительно, в документе говорится, что основную угрозу Российской Федерации составляет расширение блока НАТО, из чего следует, что Россия и в Атлантике намерена как-то противодействовать этому расширению, – продолжил Гольц. – Другое дело, что между желанием и возможностью дистанция огромного размера».

Эксперт напомнил, что незадолго до одобрения Владимиром Путиным новой редакция морской доктрины, тот принимал в участие в едином дне приемки военной техники на вооружение.

«На мероприятии замминистра обороны Юрий Борисов честно признал, что самые большие проблемы, с которыми сталкивается военное ведомство в этой сфере, исходят от объединенной судостроительной компании. А чуть позже коллега Борисова рассказал о том, что некое предприятие в Амурске (подозреваю, что это Амурский судостроительный завод) фактически своровало бюджетные средства: деньги, которые государство перечисляло на строительство военных кораблей, были розданы в качестве беспроцентных займов руководителям завода», – резюмировал Александр Гольц.

По его оценке, при таком подходе никаких денег не хватит.

Как представляется независимому военному обозревателю Павлу Фельгенгауэру, за неимением лучшего, «реальное развитие флота заменяют бумажным».

«Это набор бессмысленных и неосуществимых «хотелок», который совершенно не соответствует реальности, – так отозвался он о свежеиспеченной доктрине в комментарии «Голосу Америки». – Одни пустые слова. А в действительности у нас на сегодня осталось меньше 30 кораблей на всех четырех флотах и одной флотилии».

По его данным, строительство новых военных кораблей в России прекратилось и неизвестно, когда возобновится.

«Флот сократился в десять раз по сравнению с советской эпохой, – напоминает военный обозреватель. – От флота адмирала Горшкова остались рожки да ножки. По-моему, уже три фрегата стоят без двигателей, А когда появятся двигатели, непонятно, потому что их производили в украинском Николаеве. Короче, беда».

По убеждению Фельгенгауэра, относиться всерьез к этой доктрине очень сложно.

«Ну да, нам не нравятся планы по расширению НАТО, – заметил он. – А что тут делать? Послать сторожевик, с борта которого громко крикнут: «Не расширяйтесь»?

Как заключил эксперт, Россия – сухопутная страна, в общем-то, всегда и оставалась таковой, а сейчас, тем более, изменить ничего не дано.