Будет ли Британия воевать в Сирии?
Комитет британского парламента по международным делам призвал премьер-министра страны Дэвида Кэмерона не выносить на голосование вопрос о присоединении британской авиации к действиям союзников в Сирии.
Парламентарии считают, что вместо этого нужно приложить усилия к окончанию гражданской войны в стране, а также оспаривают законность возможного военного вмешательства в сирийский кризис.
Два года назад аналогичное голосование в парламенте закончилось не в пользу премьера, но сегодня на Даунинг-стрит категорически опровергли слухи о том, что Кэмерон распрощался с планами вновь внести предложение о военном вмешательстве в Сирии на рассмотрение парламентариев.
Зачем британский премьер добивается участия страны в сирийском конфликте?
Ведущий «Пятого этажа» Михаил Смотряев беседует с профессором университета Кента Еленой Коростелевой.
Загрузить подкаст передачи «Пятый этаж» можно здесь.
М.С.: Два года назад Кэмерон ставил этот вопрос об участии британских военных в сирийских операциях на голосование в парламенте, и его не поддержали. Возможно, он ждет момента, когда будет уверен в своих силах. Интересно другое. Комитет по международным делам опять поднял вопрос о законности таких действий. Насколько этот аспект важен для британских властей, принимая во внимание, что они только что выиграли выборы?
Е.К.: В 2013 году позиция Кэмерона считалась достаточно устойчивой, и все же результаты голосования были отрицательными — голоса разделились почти поровну: 285 проголосовали против военного вмешательства в Сирии. Сегодня ситуация намного сложнее. Конфликт находится на гораздо более серьезном уровне, нужно не просто политическое решение, как заявил кабинет, нужна целая международная стратегия, чтобы разрешить и сам конфликт, и что более важно, какие действия предпринимать в постконфликтной ситуации. Кроме того, Европа, включая Британию, находится в очень сложной ситуации в связи с беженцами. Это в определенной степени результат действий как ИГ, так и других сил — в Северной Африке и в Сирии. Здесь одним решением не обойдешься, и встает вопрос о законности – насколько это соответствует законодательству Британии, насколько этот вопрос поддерживается депутатами парламента, и не повторит ли вторжение в воздушное пространство Сирии ошибок прошлого, включая Ирак и Афганистан. Вопросов много, и с каждым надо работать отдельно.
М.С.: Это, скорее, составляющие одной большой проблемы, но тогда непонятна решимость, с которой, потерпев два года назад достаточно серьезное поражение, Кэмерон собирается проталкивать ее через парламент. Зачем вообще надо отправлять туда британских военных, тем более, что много послать просто физически невозможно? Там задействованы американцы, страны Залива, Россия принимает активное участие, то есть военный смысл непонятен. С политической точки зрения, преимущества не просматриваются.
Е.К.: Источников такой решимости несколько. Во-первых, проблема беженцев. Министр иностранных дел Хаммонд подчеркнул, что это две стороны одной медали. Решив проблему Сирии, можно добиться большей стабильности в регионе, и, следовательно, в Европе. Второе – вопрос международного консенсуса. США активно вовлекаются в этот конфликт, а Британия – член НАТО, так что оказывается определенное давление и на политическом уровне, а теперь и Россия приняла активное участие в решении этого вопроса.
М.С.: Это внешние факторы, но существуют еще и внутренние, в первую очередь, проблема беженцев. Можно заявить с парламентской трибуны, что она пойдет на спад, если будет разрешена проблема в Сирии. Но те люди, которые уже получили статус беженца в Европе, обратно в Сирию не вернутся. Да и беженцы не только из Сирии. По статистике, многие из стран Северной и даже Центральной Африки. Ну и уже говорилось многократно, что без наземной операции проблему в регионе не решить, так что отправка туда нескольких самолетов очевидно ничего не решает. Возникает вопрос, как все объяснить избирателю, который уже имеет столько информации, что вряд ли его можно обвести вокруг пальца.
Е.К.: Мне кажется, позиция Кэмерона несвоевременна. Вопрос Сирии должен решаться, и как можно быстрее. Но он не может решаться на уровне одного государства. Этот вопрос должен дискутироваться и на уровне ЕС, и на уровне НАТО, если мы говорим о военном вторжении. Что касается наземной операции, то в соответствии с военной доктриной, вмешательство должно происходить постепенно, начиная с точечных авиаударов, которые представляют собой очень важный шаг. Это очень важное стратегическое решение. Беженцев вернуть в Сирию, конечно, не удастся, но тех, кто получил статус беженца, в Европе мало относительно общего количества беженцев. Чем скорее ситуация в Сирии стабилизируется, тем быстрее будет разрешен вопрос с теми беженцами, которые еще не получили статуса. Вопрос был вынесен к парламенту, не вполне подготовленному в плане осознания срочности необходимости этого решения.
М.С.: Теперь консерваторам не надо делить власть с партнерами по коалиции, и они могут ставить этот вопрос с большим успехом. Ожидалось, что он будет поставлен еще до роспуска парламента на лето. Но этого не произошло. Что же касается беженцев, у нас есть пример Ирака. С момента начала наведения демократического порядка прошло 12 лет, оттуда уже ушли американские и британские войска, и нам здесь активно рапортовали, что страна уверенно движется к западным стандартам демократии и благосостояния, но число беженцев оттуда за эти 12 лет не уменьшилось. Где гарантии, что создание, например, коалиционного правительства в Сирии и прекращение активной фазы боевых действий приведет к другому результату?
Е.К.: Гарантий нет, конечно. Но вопрос Сирии – насущный. И Кэмерон задумался, как его решать и в парламенте, и в ЕС, и в кооперации с США и Россией. И над вопросами стратегии бьется и кабинет, и парламент, о чем говорит работа комитета по иностранным делам. У них есть своя позиция, выраженная в форме отчета, где они не рекомендуют военное вмешательство в сирийскую гражданскую войну.
М.С.: В Европе есть немало стран, например, Норвегия или Германия, где эти дебаты ведутся не в парламенте, а на страницах газет. То что этот вопрос дебатируется уже два года на высоком уровне, связано с особыми союзническими отношениями Британии с США?
Е.К.: Мне кажется, нет. У президента Обамы и Кэмерона не самые теплые отношения. Очень остро стоит вопрос законности какого бы то ни было решения в отношении Сирии, поэтому так важны парламентские дебаты, в законодательном органе. Принятие там решения придаст ему ту законность, которую Кэмерон сейчас усиленно ищет.
М.С.: Но это придаст законность с точки зрения одного государства. Даже если парламент проголосует единогласно, что невозможно, это не будет равно даже самой незначительной резолюции ООН. Речь здесь идет о международном законодательстве.
Е.К.: Конечно. Но, чтобы принимать хоть какие-то решения, нужна легитимность на национальном уровне. Естественно, это должно проходить и на международном уровне, где должна быть выработана общая стратегия.
М.С.: Может быть, следует несколько поменять порядок? Сначала должна быть резолюция ООН, а дальше желающие волей парламентов или еще каким-то способом или присоединяются, или нет.
Е.К.: Принимая во внимание, насколько остро стоит вопрос, это должно происходить одновременно, дискутироваться на двух уровнях. На национальном уровне в парламенте и СМИ, и одновременно на международном. Но политический лидер отдает отчет не международному сообществу, а своим избирателям. Так что обсуждение на национальном уровне важнее для придания легитимности решению. В Германии, например, решение Бундестага в политическом плане имеет большую весомость, чем решение ЕС.
М.С.: Слободана Милошевича судил международный трибунал, требовали и выдачу Тони Блэра для суда международного трибунала за действия Британии в Ираке. Так что нельзя говорить, что Кэмерон несет ответственно только перед избирателями или Парламентом.
Е.К.: Кэмерон прежде всего несет ответственность перед избравшим народом, хотя во избежание конфликтов консенсус между государствами необходим. Именно поэтому он пытается вернуться к дискуссии «Что нам делать с Сирией».
М.С.: А почему не устроить действительно дискуссию, а не выносить на рассмотрение парламента проект милитаристского вмешательства?
Е.К.: А дискуссия уже идет, в то время как проект еще не был вынесен. Дискуссия базируется на решении комитета по иностранным делам, который показал нецелесообразность вмешательства, особенно с использованием авиации. И насколько необходимо выработать общую стратегию не только в плане международной солидарности, но в целом стратегию решения конфликта, и что делать после того, как он будет решен. И СМИ делают в нее большой вклад.
М.С.:Мы по мере возможности стараемся, но решение зависит не от нас. Скажите, если Кэмерон при голосовании победит с перевесом в 1-2 голоса, это будет не очень убедительно?
Е.К.: Парламент настолько разобщен и разделен по этому вопросу. Чтобы найти консенсус, нужно время.
М.С.: Последние несколько лет желающих вторгаться в Сирию наземными силами не находится ни в западном мире, которые получили урок в Ираке и Афганистане, ни в странах, находящихся непосредственно в регионе, и чьи интересы там затронуты в первую очередь. Что касается британцев, то после голосования в 2013 году, хотя решение о принятии участия в военных действиях было отклонено, впоследствии выяснилось, что британские летчики участвовали в нескольких налетах в составе американских эскадрилий.