Имарат Кавказ закрыт, как раньше был закрыт проект Чеченской Республики Ичкерия?
Эксклюзивное интервью о будущем Имарата Кавказ.
Интервью Авраама Шмулевича с Гулямом Мухаммадом – публицистом, мыслителем, ведущим автором интернет-ресурсов Имарата Кавказ и Дудовой Стеллой – исламологом, кавказоведом, кандидатом исторических, магистром политических наук.
Авраам Шмулевич:
Итак, Имарат Кавказ закрыт, как раньше был закрыт проект ЧРИ?
Стелла Дудова:
— Вопрос на самом деле хороший, правильный. Гораздо более глубокий, нежели получившие распространение в последнее время диспуты о вероятной кандидатуре нового амира Имарата Кавказ. Очевидно, что сегодня мы подошли к той грани, когда личный авторитет вновь избранного – каким бы внушительным он ни был, — не сможет выступить противовесом политическим данностям, сложившиеся внутри Имарата. Все, ну или практически все амиры вилайатов уже присягнули Абу Бакру аль-Багдади. Что примечательно, многие ведущие командиры – амиры секторов – опередили в этом своих непосредственных руководителей. Это весьма показательный момент, который проливает свет на степень потенциальной подконтрольности будущим амиром ИК курируемого им контингента в вопросе выбора глобального религиозно-политического пути.
Авраам Шмулевич:
— Исходя из ваших слов, на Кавказе нынче выбирают всего лишь претендента на роль номинального амира?
Дудова Стелла:
— Суть отнюдь не в том, что новый амир будет фигурой априори формальной. Но в том – что он заданного вектора уже не уйти. Потому, обладая всей полнотой соответствующей его положению власти, он не сможет уже существенно повлиять на ход событий.
Гулям Мухаммад:
— Во Имя Аллаha Милостивого, Милосердного. Мир и благословение Посланнику Аллаhа, его семье, его сподвижникам, а также всем, кто последовал за ними вплоть до Судного Дня.
Во-первых, хочу сказать о том, что находясь на самой периферии того мира, который по традиции принято считать «исламским», Имарат Кавказ существует и борется в течение уже семи лет, воюя с огромной империей, — это уже очевидный и безусловный успех. Особенно если учесть то, что война ведется без реально ощутимой помощи извне, и с врагом абсолютно неразборчивым в средствах и методах ее ведения.
Во-вторых. Имарат Кавказ не создавался, как проект на века. Он никогда не рассматривался как архиценность, как автономный и независимый субъект, который будет оставаться таковым и в долгосрочной перспективе. С самого начала было ясно то, что изгнание российских оккупантов и создание независимого государства, пусть даже и именующего себя «исламским», не являлось финальной целью кавказского джихада. Есть известный хадис, переданный имамом Ахмадом: «Если трое живут в одном селении, но не призывают на намаз и не совершают намаз вместе, то ими овладел сатана. Держись вместе с мусульманами, потому, что волк съедает отбившуюся от стада овцу». Опасаясь оказаться в образе той самой «овцы», мусульмане Кавказа никогда не видели свою судьбу оторванной от судьбы Уммы, и всегда воспринимали себя, лишь в качестве ее неотъемлемого сегмента. То есть в перспективе Имарат Кавказ рассматривался нами тогда, и рассматривается нами сегодня, лишь как один из бастионов грядущего величия, как нечто частное, которое должно пополнить «копилку» общего.
В- третьих. Даже если пуститься в увлекательную футурологию и предположить то, что Имарат Кавказ, исчерпав себя людьми, перестанет существовать, то даже и в таком случае прогнозы не выглядят обнадеживающими. Не будет этого Имарата, будет другой Имарат. На место одних людей придут другие люди. Свято место пусто не бывает. Кавказ всегда был регионом, в котором запредельная пассионарность не является чем-то исключительным. И это всегда являлось проблемой для Москвы. Она всегда пыталась превратить Кавказ в «хинкальную республику», во «всесоюзную здравницу», а его население в обслуживающий и гостеприимный персонал. Она всегда пыталась нас споить, согнуть, сделать нас зависимыми, податливыми, «законопослушными». Для наглядности приведу такой пример. Представьте комнату с высотой потолка в метр. И себя в этой комнате. У вас есть все, но вы не можете выпрямить спину. Вы должны ходить согнувшись. Вы должны ползать. В таком случае вами все довольны. Для всех вы законопослушный гражданин, «традиционный», так сказать, мусульманин. Вас утешают тем, что и ваши отцы ползали, и ваше дело ползать и не задавать лишних вопросов. Но, допустим, ползать вы не хотите. Тогда у вас нет иного варианта, кроме одного. Вы должны взорвать потолок. При этом может кто-то погибнуть, можете погибнуть вы сами, но если вы не хотите ползать, а хотите ходить прямо, как от вас того требует Всевышний, то иного варианта у вас попросту нет. Ин ша Аллаh, на Кавказе никто никогда не ползал и ползать не будут, что подтверждается словами Посланника Аллаha (да благословит его Аллаh и приветствует) о том, что Умма никогда не будет единой в заблуждении.
Авраам Шмулевич:
— То есть вы хотите сказать, что у России на Кавказе нет будущего?
Гулям Мухаммад:
— У России на Кавказе будущего нет и быть не может. Попытки удержать этот регион в основном-то и сводятся к шабашам силовиков, похищениям, внесудебным казням, разграблением сел и уничтожением всего того, что невозможно утащить с собой.
Авраам Шмулевич:
— То есть, Вы хотите сказать, что смена названия никак не повлияет на ситуацию. Будет Имарат или не будет, война всё равно продолжится.
Гулям Мухаммад: Да, именно так.
Дудова Стелла:
— Абсолютно согласна с Гулямом Мухаммадом в том, что ни Имарат Кавказ, ни ИГИШ не являются самоценностью, «вещью в себе». Ни говоря уж о ЧРИ. Это скорее этапы эволюции звеньев единого, глобального исламского проекта в мировом масштабе.
Более того, у каждого из этих звеньев было своё прошлое, со своими пятнами на репутации.
К примеру, «Талибан». Изначально в вопросах вероубеждения большинство участников данного движения придерживались наиболее распространенных в среднеазиатском регионе взглядов сект «Матрудия» и «Аш’ария», кроме того, многие талибы давали присягу различным суфийским шейхам. Их мазхаб ханафийский, деобандийской школы, он – традиционный для Афганистана, Пакистана и Индии. Как и все представители этой школы, талибы являлись мурджи’итами, т.е. не считали действия частью имана. Этим во многом и объясняется их отношение к правительствам арабских стран, которые они считали исламскими, а так же и к различным заблудшим сектам, тем же шиитам. Талибы не пытались исправлять упущения в Таухиде (Единобожии), и даже мешали его проповедовать. Они не запрещали поклоняться могилам, и сами реставрировали старые мавзолеи. Вообще талибы не проводили каких-либо религиозных реформ, оставляя все, как есть. И сами они были приверженцами афганских религиозных традиций, и даже противостояли единобожникам, которые были вынуждены иммигрировать из страны. Многие из талибов и их руководства были членами суфийских сект, в том числе сект крайних суфиев (например, Парлавия).
Примечательно, что их идеология постепенно стала обретать новые черты лишь с американским вторжением. Как и сказано о том в Коране, Всевышний рафинирует своих рабов через усердие на Его пути.
Не удалось избежать проблем установочного характера и Имарату Кавказ. ЧРИ – это как раз таки и есть тот самый «скелет в шкафу», предать земле который пока еще окончательно не решились. Как мы помним, в конце 2007 года провозглашение амиром кавказского сопротивления Абу Усманом Доккой Умаровым Имарата Кавказ сопровождалось отказом от неисламской формы государственного и правового устройства, символики и институтов власти. Это был смелый, очень символичный шаг. Который, однако, так и не дозрел до стадии кульминации. Отказавшись, следуя требованиям Ислама, от рукотворного закона, действующего в ЧРИ, руководство ИК всё же не посмело отречься от почитания тех, кто этот закон задумал, установил и обязал своих подопечных ему подчиняться. В качестве оправдательного аргумента последовала фраза: «Они поступали сообразно тому, как понимали религию и ситуацию». Гуманно, конечно. Но в Исламе есть категории, незнание которых не освобождает от ответственности — как, впрочем, и непреднамеренная ошибка, и неправильное истолкование и прочее, и прочее, помимо принуждения. Категории, в которых недопустима подмена понятий. Постоянно оглядываясь назад, Имарат Кавказ будто затормозился в развитии. Неудивительно, что люди сегодня потянулась к тем, кто более последователен в убеждениях.
Авраам Шмулевич:
— Но почему именно к ИГИШ? Не «Талибан», не «Аль-Каида»? Раньше ведь никто и не помышлял о том, чтобы обязать себя присягой тому же Мулло Омару, носящему титул «повелителя правоверных»?
Дудова Стелла:
— Да, действительно по факту провозглашения Имарата имел место прецедент поступившего письма-наставления от русскоязычных групп Вазиристана с призывом к руководству ИК присягнуть моуля Мухаммаду Умару, которое было опубликовано рядом интернет-ресурсов. Реакция была, прямо скажем, бурная. Сторонники Имарата сочли это – как минимум, посягательством на их свободу и самобытность. Успокоились негодующих на тот момент тем, что это – и послание, и даже сам Вазиристан – «утка спецслужб». На этом вопрос замяли. Очевидно, на том этапе сражающиеся Кавказа еще не были до конца готовы отдать приоритет исламским ценностям перед национал-патриотической гордыней.
Теперь это произошло. И это – очень значимый показатель.
Имарат Кавказ тем самым отнюдь не потерял себя. Скорее нашел. Это – реальный прорыв. Дело тут даже не в ИГИШ, а в самом факте байата (присяги).
Конечно же здесь не обошлось без более приземленных мотивов. ИГИШ нынче, как ни крути, победоносные. Эта характеристика притягивает. Более того. У талибской войны есть своя специфика: это их нормальный, привычный образ жизни. Они рождаются и умирают на войне. Для них в том, что мужчина воюет, нет абсолютно ничего примечательного. Для нашего же с вами современника с Кавказа, вставшего на этот путь, напротив, это, согласитесь, всё-таки некий личный подвиг, победа: прежде всего над самим собой, над стереотипами, над предрассудками, над мнением общества. И он подсознательно настроен на определенный эмоциональный отклик со стороны тех, к кому он примыкает. Как минимум, в качестве одобрения и поддержки. Присоединившись же к «Талибану», многие сталкивались с абсолютно равнодушным отношением к этому их личному подвигу. С тем, что ждать очередного военного мероприятия приходилась долгими месяцами: даже не ввиду невысокой интенсивности операций – слишком много желающих, очередь. По сути, талибы искренне радовались лишь тем новым кадрам, которые имели навыки в военном деле и медицине. Остальные же зачастую страдали от невозможности проявить себя, реализовать собственное рвение. Вновь прибывающих обязывали самостоятельной заботой об обмундировании. Это тоже становилось препоной в обстоятельствах, когда многие из стремящихся к активности, не задумывались о том, чтобы заблаговременно обзавестись необходимыми для того средствами. Талибская военная будничность напрочь лишена романтизма. В этом её своеобразие. И её, на мой взгляд, прелесть.
Тем не менее, о вкусах не спорят. Доля истины есть в том, что войну в Сирии прозвали «пятизвездочным джихадом». Качественное оружие, комфортабельные дома и средства передвижения, яркие, мастерски отснятые видеоролики, наконец. И, на этом фоне, честь и хвала в адрес выходцев с Кавказа, занимающих в этой структуре высокие императивные позиции.
Красивая, заманчивая перспектива. Плюс убеждения.
Авраам Шмулевич:
— А что с убеждениями? Они как-то отличаются от взглядов остальных джихадистов?
Дудова Стелла:
— Таким движениям, как ИГИШ, состоящим из пассионарных элементов, усердствующих на территории, с которой они ни имеют ни ментальной, ни исторической связи, прибывших туда исключительно из религиозных соображений, гораздо легче избежать подмены мотивации. Неоспоримым преимуществом их является тот факт, что они, не таясь, подняли исламское знамя без каких-либо примесей, открыто противопоставив себя тем, кто выбрал для себя стезю противостояния – скажем так, — глобальному исламскому проекту. Будь то, так называемые, коренные неверные или отступившие от Ислама правительства стран, ошибочно считающихся «мусульманскими». Они не играют в «реальную политику» в военных условиях. Они вообще, знаете ли, не играют. И не заигрывают. Это впечатляет.
Они не считают ни джихад, ни посторенние государства самоцелью, относясь к ним, как к инструментарию, необходимому для достижения искомого. Вероятно, поэтому им легко даются результаты. Они их не фетишизируют.
Есть исламские группы, которые ранее воздерживались от участия в милитаристских движениях, опасаясь разделения джихада, как вида поклонения, с теми, кто в них вызывал некоторые сомнения сквозь призму убеждений. Это не те, кто, услышав первые выстрелы, был готов бежать в бой, сломя голову. Очень разборчивый контингент. Так вот, многие из них сегодня переселились в Шам. Некоторые действуют автономно. Но тем не менее. Это – очень важный момент.
Нынче в определенных кругах вошел в обиход такой афоризм: «Сколько в ИГИШ солдат, столько и мнений». Действительно, идеологическая картина далеко не монохромна. Некоторые позиции трансформируются, не оставаясь в одной поре. Но, как минимум, есть повод предполагать, что в данном случае «вынужденных» отклонений от принципов акиды, нарушений Шариата «для общей пользы», и отказа от требований Ислама, якобы «приносящих вред» на том или ином этапе, ждать не приходится.
Гулям Мухаммад:
— Я думаю, что говорить о серьезных идеологических разногласиях не стоит. Заявленная цель у всех групп Джихада одна. Это возвышение Слова Аллаhа, установление Закона Аллаhа, Закона равного для всех, к которому должны все мы, в конечном итоге, прийти. Не касаясь в вопросы их взаимоотношений, переведем этот вопрос из плоскости теорий в плоскость практического анализа. Всем известно, что недавно принявший смерть Шахида (Ин ша Аллах), Амир Имарата Кавказ Али абу Мухаммад (да помилует его Аллаh) года полтора назад наложил запрет на диверсионные операции в российских городах. Мое мнение таково, что это решение было абсолютно правильным, но я думаю, что в руководстве Исламского Государства найдется немало людей, которые это мнение посчитают ошибочным, и будут действовать, исходя из собственного видения ситуации. Несмотря на отсутствие доктринальных расхождений и стремление к одной цели, средства ее достижения могут быть разными. В Шариате это допускается.
Авраам Шмулевич:
— Изменится ли военная тактика? Какие неприятности ожидают силовиков?
Гулям Мухаммад:
— Не сразу и не кардинально, но все-таки что-то изменится. Увеличится количество опытных бойцов, инструкторов. Видимо, пойдет финансирование, что в любой войне играет не последнюю роль. Людские ресурсы будут вводится дозировано, и в том количестве, в котором этого будет требовать оперативная обстановка. Видимо, будет выбрана тактика изматывания противника. Возобновятся нападения на военные колонны и гарнизоны. Есть основания думать, что возобновятся диверсии в российских городах. Тут ведь вот в чем дело. Любой присягнувший ИГ джамаат, может претендовать на помощь «метрополии» и автоматически заносится на довольствие. Насколько серьезны намерения его лидеров в отношении «субъектов», Ин ша Аллаh будет ясно, уже в течении текущего года.
Авраам Шмулевич:
— Как по-вашему присяга аль-Багдади скажется на Имарате? Какие вы прогнозируете изменения?
Гулям Мухаммад:
— Количество добровольцев с Кавказа воюющих на территории Шама уже давно вызывает очень серьезные опасения российских властей. И дело даже не только в ИГ. Есть, например, «Джейш аль-Мухаджирин уаль Ансар», являющееся самым боеспособным подразделением, воюющим против асадовского режима. Есть другие группы, для которых Россия является куратором и спонсором сирийского режима, утопившего собственный народ в крови. Они не ИГ, но от этого легче никому не будет. Скальп Кадырова их интересует не меньше, чем наших братьев из ИГ. Мне кажется, что наличие такой взрывоопасной смеси вблизи границ с Израилем будет подталкивать круги, заинтересованные в неприкосновенности его границ, к тому, чтобы пар из этого котла был выпущен в сторону России. Я не могу утверждать, во что конкретно может вылиться эта заинтересованность, но то, что она существует, это определенно.
Авраам Шмулевич:
— Итак, подводя итоги. По вашему мнению, Имарат Кавказ вышел на пенсию, да здравствует Исламское Государство?
Гулям Мухаммад:
— Как-то Дэн Сяопин сказал: «Не важно какого цвета кошка, главное чтобы ловила мышей». Сегодня вопрос состоит в том, насколько скоро и успешно Кавказ избавится от мышей. И кто на этом поприще проявит большее усердие и преуспеет, тот и будет здравствовать.