Конец эры теплокровных
Постоянный адрес статьи:
Как всегда — происходит какая-нибудь мелочь, вроде бы невнятный эпизод, — и все срастается. Это тот кубик, которого не хватало, чтоб собрать козлика. Всего было делов что два телефонных звонка и получасовая встреча. Чуть моложе сорока, абсолютно обтекаемый персонаж, такие вообще не воспринимаются штучно, пока не окажутся с тобой с глазу на глаз. Назвавшись человеком близкой ко мне специальности, он хотел получить бесплатную консультацию по устройству жилья. Но внешность давала иной сигнал, а текст по качеству соответствовал изображению: тут профессия просвечивала насквозь, до прямой кишки, сколько бы не прикидывался. Но в том-то все и дело, что он особенно и не прикидывался. Ему было все равно убедил он меня или нет. По телефону он не здоровался и не прощался, просто вешал трубку. Речь без всяких интонаций, не окрашена. Взгляд сквозь тебя, — не прячет глаза, просто не тратит патроны попусту. Все что нужно ты ему и так выложишь, остальное — хлам. Можно было бы назвать его поведение оскорбительным, кабы не одна деталь — оно вообще не имело стратегии. Он просто следовал своей природе, не подключая голову. Я видел такое не в первый и не во второй раз, но, регистрируя подобное, не осознавал в этом систему. Но тут сошлось много векторов, и я впервые воспринял все в сегодняшнем антураже, в контексте всего происходящего. — Всего. Сейчас. Происходящего. Немцов убит, и это по многим причинам и приметам поворотное событие. Причины эти не разобрали до элементарных частиц наверное только мертвые. Будь у меня сейчас аналогичный мотив, злость, обида или истерика — слова не написал бы. Потому что с текущей редакцией реальности все ясно и без моих комментариев. Но я хочу сказать о менее очевидном и более жутком. Это не просто поднятый шлагбаум. Это КОНЕЦ ЭРЫ ТЕПЛОКРОВНЫХ. Сейчас часто цитируют Татьяну Друбич, сказавшую, что человек — не один биологический вид, а несколько. Но эти, о которых выше, — не другой биологический вид. Это иная форма существования. Это ИНЫЕ. Те, уходящая натура, (или исходная версия) могли быть злыми, подлыми, даже отвратительными. Они могли совершать ужасные вещи и, да, — как видите, могут до сих пор. Они все еще могли иметь личные характеристики — слабовыраженные, но могли. Еще раз: предыдущие — могли. Но эти не могут, потому что они — НЕОРГАНИКА. Все детали организма, ответственные за коммуникацию (пусть и конфликтную) в таком кузове упразднены. По-своему это совершенная форма, потому что вся эклектика изъята. Они как датчики, реагируют только на объем. Если хоть чуть-чуть выпираешь по пути его траектории, отвлекаться оно не станет. Просто зафиксирует препятствие. Ничего личного. Они просто не держат тебя за личность. Они вообще ничего не знают про личность. Все, что нельзя использовать — надо утилизовать, все, что можно — туда же, но сначала использовать. Одно- или двухтактовый ритм, иного конструкция просто не предусматривает. Я даже назвал бы эту позицию честной, поскольку друг к другу они относятся ровно так же, но и честь, и позиция — из человеческой парадигмы. Предыдущие регистрировали попытку договориться как слабость, эти — как шумовую помеху. Они здесь не затем, чтоб разговаривать. Кто бы мог подумать: идеальный инструмент насилия получился не посредством внедрения смертоносных идеологий, а путем поэтапного отмирания человеческих функций. Не под свастикой или флагом ИГИЛ, а буднично, подспудно, в невзрачных питомниках на периферии. И самое страшное: это ведь ЕСТЕСТВЕННЫЙ продукт, потому что перед попыткой сотворить такое опустит руки вся генная инженерия. Про тех Быков когда-то писал, что они все себе позволили. Про этих так сказать нельзя: позволить можно а)то, от чего ранее воздерживался; б)используя сознание, а не рефлексы. Что в обозримом будущем — ясно, вопрос только в сроках и количестве побочных разрушений. В конце концов, можно упразднить выборы, но ведь не естественный отбор. Важен как раз следующий этап, потому что в таком состоянии принять страну могут либо люди, которые очень хорошо понимают, на что идут, либо те, кто прямо наследует текущей системе. Не я сказал, что мы движемся от нехорошего к отвратительному. Это вообще не новость. Новость, что эстафету может принять микросхема. И даже не в силу какого-то осознанного порыва, а просто по закону подобия: рулит всегда то, что максимально полно выражает состояние среды. И все таки. Что-то нас связывает с этим пространством. Оно наше. Пока еще наше. Мы — его продукт. Мы довольно легко сдаем нелюдям какие-то вещи, но тут еще есть то, на что откликается организм. Язык. Женщины. Они, черт возьми, еще не все пластмассовые. Какие-никакие культурные события. И главное. Рано или поздно устаешь выбирать между организованной преступностью и неорганизованной. Тебя никто не спрашивает, но все равно устаешь. Хочется расширить ассортимент. Хотя бы ненадолго. Один раз ведь почти получилось.