Лавров о «сакральных» темах выступления Путина на сессии ГА ООН
Надо так понимать, что развязку по иранской ядерной программе Лавров записывает на счет Кремля, так как там, на Западе, якобы утратили «культуру диалога»
Наконец-то главный специалист Кремля по внешним связям С. Лавров в интервью программе «Воскресное время» раскрыл «сакральные» темы выступления на предстоящей сессии ГА ООН своего шефа — «князя Владимира-2», он же «Владимир Таврический», он же сын советского моряка, он же бывший офицер КГБ, в нужное время и в нужном месте сказавший, что его крестили, он же президент РФ по версии Чурова и нацлидер по «рейтингу в 89 процентов».
Перед тем как ступить на землю «проклятого пиндостана», олицетворение «аморального» однополярного мира, собиратель русско-советских земель решил посетить «святой Херсонес» и получить благословение перед боем за мировой полюс. Видимо, для того чтобы подчеркнуть преемственность русско-православного мира и Византии, рядом с ним находился потомок древнего Рима, «падре» Берлускони, «святость» которого, к сожалению, была подпорчена коррупционными скандалами и развращением малолетних девушек.
Тот самый Берлускони, сыгравший зловещую роль в судьбе еще одного «друга» Путина — Каддафи, после свержения и гибели которого уязвленный и ужаленный Путин решил стоять до последнего в Сирии. К чему это привело, уже познала на себе Европа, куда хлынули сирийские беженцы. В последней речи ливийского полковника выражена боль и отчаяние предательством Берлускони: «Я хочу спросить Берлускони: Сильвио, где наша дружба, о которой ты так много говорил? Где итальянский парламент, который тоже много говорил о дружбе? Где вы все? Италия сделала очень больно ливийцам, ливийцы очень обижены на Италию, и нет у меня права «вето», чтобы запретить им испытывать боль и обиду. Итальянцы нам говорили: мы хотим и будем дружить. Они лгали. Вчера Италия бомбила Сирт».
Однако вернемся к главному специалисту по внешним сношениям. Лавров сообщил, что на юбилейной сессии ГА ООН в Нью-Йорке Путин в ходе своего выступления будет говорить о злоупотреблении западными странами санкциями как механизмом давления на стран-партнеров. «Мы исходим из того, что Путин изложит наши принципиальные оценки по наиболее злободневным проблемам современного мира. Сейчас наши западные партнеры, прежде всего под воздействием американской психологии, утрачивают культуру диалога и достижения дипломатических развязок. Иранская ядерная программа была ярким и очень редким исключением», — отметил он.
Надо так понимать, что развязку по иранской ядерной программе Лавров записывает на счет Кремля, так как там, на Западе, якобы утратили «культуру диалога». Между тем, и это отчетливо продемонстрировали последние события вокруг Сирии, Кремлю необходимо было развязать руки Тегеранскому режиму прежде всего для того, чтобы вместе с ним соорудить совместный форпост на Ближнем Востоке, а не для «дипломатических развязок», о которых так печется Лавров.
Будет ли способствовать явно вызывающий российско-иранский альянс по спасению Асада преодолению конфликтной ситуации в целом на Ближнем Востоке и Северной Африке, о которых говорил Лавров, догадаться нетрудно. При этом он не упускает возможности упомянуть, что в «большинстве случаев, в конфликтах пытаются прибегать к мерам прямого силового вмешательства, как это было в Ираке и Ливии в нарушение решений СБ ООН, либо к санкциям». На кого он рассчитывал, когда с уверенностью говорил о том, что в Йемене и Южном Судане «процесс внутреннего урегулирования пытались стимулировать извне и навязали по большому счету мерами принуждения»?
О двойных стандартах Кремля в подходе к йеменским событиям мы писали в предыдущих постах. Что касается малоизвестного суданского урегулирования, то Лаврову кажется, что он может по этой проблеме спокойно развести аудиторию Первого канала. Между тем специалистам и западным дипломатам, занимавшимся суданской проблематикой, хорошо известно, как Москва неоднократно блокировала резолюции Совбеза ООН по прекращению кровавых этнических чисток в Дарфуре и геноцида христианского населения юга Судана, проводимых хартумским режимом Хасана Аль-Башира. И только настойчивая позиция западных стран, прежде всего США, которую Лавров называет «мерами принуждения», позволила повлиять на Башира.
Не говоря у же о том, как Москва сама «принуждала к миру» Грузию, захватывала Крым и «стимулирует» военные действия в Донбассе.
Тем не менее, несмотря на явное кремлевское «рыльце в пушку», интервьюируемый заявляет завороженной ведущей о том, что нацлидер в своем ооновском юбилейном обращении коснется конкретных аспектов, таких как Сирия, украинский кризис». По мнению Сергея Лаврова, «все эти кризисы проистекают из системных проблем в отношении попыток заморозить процесс формирования полицентричного мира».
Очевидно, что разговоры о полицентричном и многополярном мире — это застарелая уловка, которую только слепой не видит, ибо Кремль всем своим поведением за годы правления Путина только и показывал, что стремится быть одним из полюсов современного мира.
Однако Путин и его главный внешнеполитический технолог-лаборант Лавров и не заметили, что после Мюнхена-2007 ситуация в мире значительно изменилась. Локальный полюс Юго-Восточной Азии — Китай, несмотря на отдельные трудности, уже претендует на то, чтобы стать глобальным. И поэтому говорить о многополярном мире — это давние мечты прокремлевских аналитиков и политиков. И политкорректность самого Кремля, чтобы не обидеть нынешнего своего восточного «союзника» — Пекин. Все же, как бы Путин ни старался, он пока что будет носить БРЮКИ (другое название БРИКС). Потому что два полюса вырисовываются вполне определенно — США и Китай. Остальные «многополярники» — Россия, Европа или еще кто, видимо, примкнут к тому или другому.
Кремлевским «стратегам» неплохо бы помнить и о законах физики. Миграция полюсов — это миграция точек притяжения, за которыми мигрируют ресурсы, люди и идеи, опустошая одни регионы мира и наполняя другие. Эти процессы не столь медиаэффектны, как апокалипсис миграции магнитных полюсов. Но они способны повлечь гораздо более драматичные последствия и перемены на Земле. Для одних благоприятные, а для других болезненные.