Механизмы, которые могли остановить Россию в Грузии, в Украине уже не работают
Постоянный адрес статьи:
Просмотров: 94Серги Капанадзе считается одним из главных грузинских переговорщиков и экспертов в сфере военных конфликтов. В течение семи лет он был заместителем главы МИДа и хорошо помнит, как в 2008 году пытался предотвратить войну с Россией. Переговоры не помогли — Москва развернула масштабную информационную кампанию, выставив Тбилиси агрессором, и под видом миротворцев ввела войска в Южную Осетию. Спустя неделю боев Грузия отступила — она утратила контроль над частью территории и получила немало социальных проблем, включая 250 тыс. беженцев из самопровозглашенных республик.
Сейчас Россия ведет себя в Украине похожим образом, убежден дипломат. “Украина — это Грузия шесть лет назад, а Россия превратилась во вторую Северную Корею. Вот все, что вам нужно знать для победы”,— произносит он вместо приветствия, когда встречается с НВ в Киеве.
Как и многие грузинские политики эпохи Михаила Саакашвили, Капанадзе часто бывает в Украине. Говорит, ему предлагали тут работать, но он предпочел остаться в Грузии. Сейчас он занимается общественными проектами, самый известный из них — интернет-сервис Fact Check, который проверяет достоверность высказываний грузинских политиков.
Впрочем, разговаривая с НВ, Капанадзе почти не вспоминает о своей нынешней деятельности, а полностью концентрируется на линии фронта, проходящей между Украиной и Россией теперь и Грузией и Россией шесть лет назад. Болезненность этой темы для Капанадзе выдает то, что, рассуждая о военном противостоянии, он повышает голос, а фразы заканчивает неожиданно резко, как будто выносит вердикт.
— На прошлой неделе в Минске были подписаны мирные соглашения. Как вы считаете, помогут ли они урегулировать российско-украинский конфликт?
— В идеале Минские соглашения могут стать мирным планом. Но в них почти нет механизмов, которые бы гарантировали мир. Например, там говорится о выводе войск, но не сказано, что будет, если одна из сторон не выполнит обещаний. Контроль при этом возложен на ОБСЕ, хотя максимум, что может сделать эта организация,— зафиксировать невыполнение договоренностей, не более того. Все снова упирается в политическую волю.
С другой стороны, нельзя сказать, что европейские политики или Украина пошли на большие уступки Кремлю. Санкции против России будут действовать по меньшей мере до марта. Кроме того, в документе сказано, что президенты двух стран поддерживают территориальную целостность Украины. Главная проблема состоит в том, что договор могут нарушить ДНР и ЛНР, а Россия в этом случае скажет, что она ни при чем. Это такая коварная дипломатическая игра, которую ведет РФ.
— В конфликте с Грузией в 2008 году российские дипломаты таким же образом вели переговоры?
— Они всегда ведут себя с особым пафосом, и это очень отличает их от переговорщиков из других стран. Россия — давно не ключевая держава мира, какой она была в XIX–XX веках, но ей все еще сложно перестроиться — груз истории давит. Москве тяжело даются методы экономического давления — soft power (мягкой силы), любой компромисс она воспринимает как слабость. Все это сужает возможности сохранить лицо. И это, кстати, хорошо понимают ваши переговорщики, Европа и США. Именно они предлагают варианты выхода из ситуации, при которых Россия смогла бы сохранить лицо. Но делать это все тяжелее.
Сложность еще и в том, что Россия образца 2008–2009 годов, с которой говорили мы, ушла в прошлое. Тогда Москва еще пыталась сохранить лицо перед западным миром, а сейчас она даже не старается этого делать. Водоразделом стала аннексия Крыма. Кремль попал в зависимость от принятых им же решений и просто не может ослабить тактику. Механизмы, которые могли остановить Россию в Грузии, в Украине уже не работают. Единственное, что остается,— это язык силы, то есть любые инструменты, которые усиливают экономический кризис в России или укрепляют украинскую армию.
— На переговорах в Минске Украина уже даже не поднимала тему Крыма. Как вы считаете, есть ли шанс добиться возвращения полуострова?
— Украине нужно постоянно говорить о Крыме, показывая связь: не было бы Крыма — не было бы событий на востоке страны. К сожалению, о полуострове во время войны легче забыть, а задача Европы и США — остановить военный конфликт в Украине. Поэтому искать политические и юридические механизмы возвращения полуострова, настаивать на их разработке — это задача Украины, которую за нее никто не выполнит.
Россия уже сейчас пытается легитимизировать аннексию. Например, она подписывает с Китаем договор о дружбе и сотрудничестве, где есть пункт о том, что подписавший соглашается с территориальной целостностью и неделимостью России в ее актуальных границах — то есть вместе с Крымом.
— Почему, на ваш взгляд, США и Европа не решаются передать Украине оружие?
— Они задаются вопросом: если Россия в ответ усилит агрессию и перейдет к новым типам атак, например воздушным, готов ли Запад стать одной из сторон конфликта и ввязаться в войну? Они не готовы. Поэтому немецкий канцлер Ангела Меркель считает, что лучше ограничить агрессию, пусть даже временно, подписанием декларации в Минске. Запад будет давать деньги, чтобы экономика Украины не рухнула. К большему они пока не готовы.
Россия не сможет долго поддерживать эту войну. Но Украина может не выдержать этого давления раньше. Именно поэтому для Киева важна внешняя помощь, подписание соглашений. Если Украина падет, это будет знак для Москвы продолжать свою экспансию. И следующими могут стать, например, страны Прибалтики или Грузия.
Это — одна из причин, почему многие грузинские политики сейчас активно консультируют украинское правительство. Считайте, что это продолжение нашей борьбы. Мы понимаем, что, если России удастся превратить Украину в failed state (несостоявшееся государство), следующими будем мы. Это вполне реально — прошлой осенью Абхазия подписала с Россией договор о союзничестве, который усиливает присутствие России в Абхазии и практически нивелируют границу Грузии и России. Это может быть преддверием к аннексии.
— Каких ошибок Грузии Украине стоит попытаться избежать в этом конфликте?
— Россия сейчас действует абсолютно по той же модели, что и в Грузии в 2008 году. Конфликт, спровоцированный интервенцией, затем поддержка сепаратистов деньгами, вооружением и человеческим ресурсом. Кремль пытается представить военные действия в Донецке и Луганске как внутриукраинский гражданский конфликт. Точно так же в 2008 году россияне называли происходящее в Южной Осетии грузинско-осетинским конфликтом. Очень большой ошибкой наших политиков стало то, что они согласились со статусом России как миротворца. Это важный урок для Украины.
— Смену власти в Грузии на лидеров, которые более лояльны к России, Москва тоже приписывает к своим заслугам. Как выглядит сегодня внешнеполитический курс Грузии?
— Нынешнее правительство по инерции продолжило прозападный курс. Они подписали все подготовленные до них международные документы по интеграции в НАТО и европейской интеграции. Все эти процессы пусть и медленно, но идут.
Отношение к России действительно очень изменилось. Грузины убрали жесткую риторику, и это я считаю плюсом. За два последних года доля экспорта Грузии в Россию увеличилась до 10 % от общего объема. Это большие цифры. Грузины не злопамятны. Да, была война, и все помнят, что Россия — оккупант. Но у нас никогда не было этнических конфликтов с русскими. Это такая особенность грузин — мы дружелюбные.
К сожалению, со смягчением риторики поменялись и акценты — мы не открываем новых дипломатических фронтов, не принуждаем Россию прикладывать усилия к сохранению своих позиций на оккупированных территориях. Мы не используем даже те возможности давления на Россию, которые есть у Грузии благодаря ВТО.
5 вопросов Серги Капанадзе
— Главное событие в вашей жизни?
— Надеюсь, оно еще впереди.
— Ваш любимый город?
— Если вне Грузии, то их несколько: Нью-Йорк, Будапешт и Киев. Это комфортные для жизни города. И у меня очень много личных воспоминаний, связанных с ними.
— Ваш личный прожиточный минимум?
— Обычно чем больше, тем лучше. Минимум —
в пределах $1 тыс. в месяц на семью.
— На чем вы передвигаетесь по городу?
— На своей машине Мercedes ML 2003 года.
— Чего вы стремитесь достичь?
— Хочу внести вклад в развитие своей страны и своих детей.
КОНТЕКСТ:
Запад не позволит Грузии оказаться в другом лагере по украинскому вопросу