Миф о фашистском Евромайдане
Анализ поисковых запросов в Google Trends подтверждает, что слово «хунта» практически не существовало в современном русском до марта 2014
Если миф об искусственности Украинского государства обосновывает правомерность уничтожения Украины (раз Украина не настоящее государство, так чего с ней церемониться?), то миф о фашистском Евромайдане суровее — он доказывает необходимость её уничтожения. Как минимум в её нынешних границах, оставляющих русское население Новороссии под властью «бандеровских фашистов», получивших эту власть благодаря Евромайдану и теперь жаждущих учинить геноцид русских людей. И если Крым, «воссоединившись» с Россией, успел спастись, то с Донбассом вышла заминка, и в результате «фашисты» дорвались-таки до убийств посредством проведения карательных операций против мирных ополченцев — шахтёров и трактористов. Так объясняют нам по телевизору смысл происходящих в Украине событий. Но вот что говорит о Евромайдане главный ополчившийся шахтёр Александр Захарченко, лидер донецкого отделения организации «Оплот», начавший свою военно-политическую карьеру с захвата здания донецкой администрации, а затемназначенный руководителем «ДНР»: «Когда смотрел по телевизору на Майдан… я достал лопату и выкопал из своей клумбы личный автомат… Помимо автомата у меня там ещё лежали два пистолета, ящик гранат и снайперская винтовка». То есть фашисты фашистами, но свой оружейный арсенал шахтёр заготовил и припрятал в клумбу ещё до Майдана. Зачем? Захарченко объяснил, зачем: «Советский Союз, хотя в нём и было много неправильных моментов, был великой могучей империей. И мы чувствовали себя уверенно, гордо, мы смело и открыто смотрели в лицо любому. Мы не чувствовали себя униженными и пришибленными. А потом нам поменяли психологию и сделали из нас, гордых славян, рабов». (Если кто не понял, поясним: «рабы» — это те, кого лишили империи.) Конечно, рассказ о заготовленных автоматах и гранатах можно воспринимать как просто эпизод из биографии «начальника Донбасса», а его панегирик «великой могучей империи» — как попытку мировоззренчески обосновать своё не очень законопослушное поведение. Но тот факт, что после долгих поисков и проб Кремль остановил свой выбор на человеке именно с такой биографией и с таким мировоззрением, говорит о том, что причины донбасской смуты имеют мало общего с декларируемым устремлением «народа Новороссии» к языковой автономии, к «федерализации». Федерализация Украины, вероятно, могла бы быть неплохим способом легализации языково-культурного своеобразия её регионов, но не применительно к управляемым из Москвы военизированным «ДНР» и «ЛНР», чьи руководители тоскуют по империи. Неготовность «униженных и пришибленных» крахом СССР жить в условиях политической свободы и их желание восстановить Советский Союз в каком-то виде — вот что подвигло «гордых славян» запасаться оружием в ожидании момента, когда его можно будет пустить в ход. Такой момент настал в конце февраля, когда войска России вторглись в Крым и там был объявлен сепаратистский референдум; это и послужило сигналом к началу донецкого мятежа. Мы уже знаем из рассказа И. Гиркина-Стрелкова (см. главу, посвящённую мифу о крайней необходимости изъятия Крыма из Украины), кем и как готовился этот мятеж, знаем, что судьба Донбасса и всей «Новороссии» должна была повторить судьбу Крыма. Но не вышло. Гиркин с горечью признавался: «Изначально я исходил из того, что повторится крымский вариант — Россия войдёт». Из того же исходили и донбасские ирредентисты, вот типичное признание одного из них: «Смешные мы были. В Россию верили. Взяли ОГА (здание областной госадминистрации — А.П.). Трое суток оттуда не уходил вообще. Таскали шины, песок, ждали штурма. Не уходил, потому, что над ОГА висел российский триколор, на границе стояли в готовности российские войска и Крым был уже в составе РФ. Я свято верил, что вот-вот сейчас нас начнут штурмовать и войдёт Россия. Путин сказал, что если начнёт литься кровь мирного населения — он оставляет за собой право. И есть одобрение Совета Федерации, после Крыма ещё в действии. И уже провозгласили ДНР и попросили Россию о помощи».
Россия помощь оказала, но не совсем ту, на какую рассчитывали мятежники, принявшиеся под российским флагом захватывать ОГА. Защитить «ополченцев» от «карателей» — это Россия обеспечила, а открыто воссоединиться с мятежными районами — пороху не хватило. То ли потому, что реакция Запада оказалась неожиданной, то ли потому, что украинская власть не стала распадаться после крымского шока, а стала, наоборот, приходить в себя и очищать от мятежников города — Славянск, Артёмовск, Краматорск. Судя по тому, как развивались события в июне-июле 2014 г., осенью мятеж был бы подавлен, если бы в августе не вмешались российские войска. Но и такое вмешательство не помогло ни существенно расширить зону мятежа, ни сорвать выборы нового президента Украины, а затем и новой Верховной Рады.
То, что сейчас удаётся делать в Донбассе путём массированной поддержки мятежников российским оружием, дозированной поддержки их российскими военными (западные источники оценивают их численность в 10-12 тысяч человек) и неограниченной поддержки их российской пропагандой, — это подогрев войны на медленном огне. Чтобы её тлеющие угли можно было в любой момент раздуть и использовать по прямому политическому назначению.
Войну на Донбассе называют «гибридной». Но независимо от того, кем она организована и поддержана, она развивается в общем по стандартной схеме сепаратистских войн: «вооружённый мятеж — военное усмирение мятежа». В таких войнах жертвы среди населения неизбежны, тем более когда мятежники воюют не в джунглях, а оборудуют свои позиции в жилых кварталах, оттуда палят по «карателям» и туда же получают «ответки» со всеми вытекающими для населения последствиями. К украинским «карателям» можно и нужно предъявлять претензии в плане точности стрельбы, но любая власть обязана защищать свою страну от разрушающих её сепаратистов, превративших своих земляков в заложников. Российская власть таким же образом защищала свою страну в Чечне, и правильно делала (плохо только, что российская авиация слишком часто била «по площадям», и не нашим военным и политическим руководителям учить своих украинских коллег бережному отношению к жизням жителей мятежных районов).