«Похоже, Украина повторяет путь Литвы»
Созданный вместо КГБ Департамент государственной безопасности возглавлял бывший школьный учитель —40-летний филолог М.Лауринкус
Назначение 26-летнего филолога Юлии Марушевской на пост главы Одесской таможни вызвало насмешки среди представителей политико-экономической элиты страны. Решение отдать одну из самых коррупционно доходных должностей «смазливой девице», приглянувшейся Одесскому губернатору, на первый взгляд выглядит нелогично. На деле же это отличная иллюстрация процессов, проходящих в верхних слоях украинского общества. Похоже, Украина повторяет путь Литвы 25-летней давности.
Прибалтийские реформы (об успехах которых в Украине говорят меньше, чем грузинских) обошлись, кроме всего прочего, очень дорого для старых элит. Украинским политикам, подавляющее большинство которых, одновременно являются и предпринимателями, довольно трудно понять мотивацию прибалтийских коллег – профессиональных политиков и чиновников, у которых, как правило, нет каких-либо конкретных бизнес-интересов.
Элита позднесоветского периода состояла из нескольких групп. Высшая прослойка — сотрудники партийного аппарата Компартии, красные директора и председатели колхозов. Нижняя — силовики (офицеры КГБ, МВД, прокуратуры), творческая интеллигенция и организованная преступность (цеховики, спекулянты, валютчики).
В 80-х годах советская элита столкнулась с глубочайшим кризисом, обусловленным двумя целями: освободиться от ответственности и получить возможность передавать по наследству все ресурсы от должности до служебной дачи.
Фактически ради этого и затеяли Перестройку. Надо понимать, что силовики достаточно плотно контролировали начало процесса. Широко известно, что многие основатели Народных фронтов были связаны с КГБ. Например, Верховный суд Литвы признал, что зампред «Саюдиса», первый премьер независимой Литвы Казимира Прунскене «сознательно сотрудничала с КГБ».
В конце 80-х в противовес национальным Народным фронтам по всему Союзу КГБ создал Интерфронты. Они организовывались по разнарядке, спущенной сверху директорам заводов простым записыванием рабочих (чаше всего русскоязычных). КГБ надеялся усилить свое влияние на общество, повышая градус напряжения путем стравливания двух фронтов. Но после августовского путча СССР внезапно развалился, и каждая республика пошла своим путем. В каждой — власть взяла какая-то конкретная группа элиты.
Так, в среднеазиатских Казахстане, Узбекистане и Туркменистане партийная элита приватизировала всю республику, как в других местах красный директор приватизировал свой завод.
В Прибалтике на момент путча 1991 года у власти уже находилась творческая интеллигенция. Её представители оказались там случайно, благодаря интригам старших товарищей. Но на деле проявили сильное политическое чутье и хватку, чтобы избавиться от всех соперников, изначально контролировавших все ресурсы.
Был принят закон о гражданстве, согласно которому в Латвии и Эстонии гражданство получили исключительно потомки жителей межвоенных республик. По новому закону в силовых органах могли работать только граждане республик. Это привело к радикальной смене в элите местных силовиков: доминировавших русскоязычных мгновенно вытеснили.
В Литве, где гражданство дали всем желающим постоянным жителям, смена была не столь сильной, но силовики также были разбавлены новыми лицами. А созданный вместо КГБ Департамент государственной безопасности возглавлял бывший школьный учитель —40-летний филолог М.Лауринкус.
Компартия была запрещена на территории всей Прибалтики, власть перешла к местным советам, которые в советские времена в основном выполняли декоративную роль, доминировала там интеллигенция. Сразу после путча многие красные директора в спешке покинули республику, боясь расправы за активную поддержку интерфронтов. Большинство из них по приказу Москвы увезли с собой производственную технологическую документацию (все заводы ВПК). В результате на заводы пришли «комиссары», назначенные новыми властями, некомпетентные, но лояльные кадры, которые очень быстро в результате разразившегося экономического кризиса довели предприятия до списания на металлолом (зачастую в буквальном смысле слова).
Следующий удар пришелся по классу председателей колхозов. Уже осенью 1991 года все колхозы Литвы были распущены. Работники получили примерно по 1,5 га земли и какой-то части имущества — кому трактор, кому комбайн. Вся основная земля возвращалась потомкам тех, кто ею владел до 1940 года. В Литве все эти реформы проводил 34-летний Гедиминас Вагнорюс до назначения сотрудник института экономики АН Литовской СССР.
Таким образом, уже к весне 1992 года в Прибалтике не осталось ни партийного аппарата, ни красных директоров, ни председателей колхзов, ни сильных силовиков. Чтобы избавиться от контроля бывших кураторов из КГБ, был принят закон, запрещающий бывшим сотрудникам занимать какие-либо должности в силовых структурах. Позднее его ужесточили: теперь они не могут работать не только на госслужбе и каких-либо выборных постах, но и в частных охранных структурах. В начале 2000-х был принят закон, защищающий всех бывших секретных сотрудников КГБ. Тогда достаточно было тайно в этом признаться, и государство обещало хранить тайну в течение 75 лет, а также не ущемлять их прав и не наказывать реальными сроками, рассекретивших их лиц.
За смену элиты пришлось заплатить и населению Прибалтики. В 1991-92 годах, фактически за один год республика лишилась своей промышленности и оказалась отброшена в развитии сельского хозяйства на несколько десятилетий. Сотни тысяч рабочих были вынуждены искать себе работу на базарах или выживать за счет случайных подработок.
Зато бывшая творческая интеллигенция, захватив власть, со временем переродилась в профессиональных политиков-чиновников и стала монопольной элитой. Из советских элит в неё смогли частично влиться только представители партийного аппарата, которые в 90-х переформатировались в социал-демократов, и сейчас в Литве доминируют в правящей коалиции, проводя самую либеральную политику.
Из-за чего в 90-х существенно снизился уровень жизни населения Литвы, ВВП на душу населения к 1994 году упал вдвое по сравнению с 1990 годом и восстановился только в 2004 году, как и реальная зарплата. Но с точки зрения новой элиты эта политика себя полностью оправдала. Часть интеллигенции, сплотившись вокруг Народных фронтов, сумела не только добиться независимости, но и передала власть своим наследникам. В то время как в других регионах СССР верх взяли старые элиты. Красные директора — в Украине (Кучма в 1994-м), председатели колхозов — в Беларуси (Лукашенко в 1994-м) и Таджикистане (1994-й), партийный аппарат — в Молдове (1996-й), организованная преступность и силовики в Грузии (Шеварнадзе в 1992-м), КГБ — в Азербайджане (Алиев в 1993-м) и России (Путин 1999 году).
Победа Евромайдана выплеснула на политическую арену Украины целую плеяду новых политиков, блогеров, журналистов, гражданских активистов и комбатов, которые очень напоминают ту прибалтийскую творческую интеллигенцию, внезапно пришедшую к власти в 1990 году.
Украинская политэкономическая элита продолжает свысока посматривать на них, хотя некоторые олигархи уже имели возможность почувствовать их внезапно выросшее влияние (вспомнить хотя бы «идем кофе пить»).
На первый взгляд беззубая интеллигенция сумела смести с политической карты Прибалтики закоренелые старые элиты, которые считали, что полностью контролируют «этих очкариков-филологов». Похоже, украинскую олигархическую элиту ждет то же под бурные аплодисменты населения. Только последнее пока не понимает, что все это произойдет за счет еще большего его обеднения и только ради того, чтобы власть не захватила шайка эгоистов, не думающих о стране и её жителях.