Приднестровье — разменная геополитическая карта в руках Кремля?
Москва якобы готова уступить Приднестровье в обмен на признание российского суверенитета над Крымом – полуостровом, который в устах первых лиц РФ является сакральной территорией для всех граждан страны
Какие интересы у России в Приднестровье? До каких «красных линий» готова отступать Москва в переговорном процессе? Или напротив, российская власть имеет ресурсы для внешнеполитического наступления на этом направлении? Эти вопросы вновь стали актуальными после серии публикаций, появившихся в российских, украинских и молдавских СМИ в конце января 2015 года. После того, как некий анонимный источник в Верховном совете непризнанной республике рассказал, что Кремль отказал Тирасполю в выделении финансовой помощи, о которой его просил глава Приднестровья Евгений Шевчук, началась дискуссия о том, что Москва может изменить подходы ко всему комплексу проблем на этом внешнеполитическом направлении.
Так, директор молдавского Центра стратегических исследований и политического консалтинга Анатол Царану заявил, что российское руководство, скорее всего, рассматривает Приднестровье как разменную геополитическую фигуру. И что Москва якобы готова уступить Приднестровье в обмен на признание российского суверенитета над Крымом – полуостровом, который в устах первых лиц РФ является сакральной территорией для всех граждан страны. В подтверждение данного вывода Царану и некоторые его коллеги приводят высказывания Григория Карасина, заместителя министра иностранных дел России о том, что Приднестровье могло бы стать «особым районом» в составе единой Молдовы.
На первый взгляд, в пользу такой версии можно мобилизовать определенные аргументы. Кремль сейчас пытается найти развязку Донбасского узла. Этот узел включает в себя не только статус территорий юго-востока Украины, но и разрешение серьезных противоречий со странами ЕС и США, не говоря уже о санкциях, оказывающих негативное воздействие на российскую экономику уже сегодня. Помимо Донбасса сохраняется и крымская проблема. Взгляды на нее у Москвы и стран Запада диаметрально отличаются. И там, где у РФ блестящая победа и восстановление исторической справедливости, у Вашингтона и Брюсселя – аннексия и нарушение международных договоренностей. Все это отодвигает Приднестровье на второй план.
Однако это не делает ситуацию на Днестре маргинальным сюжетом. В особенности на фоне украинского кризиса, принимая во внимание тот факт, что непризнанная республика имеет 405 км общей границы с Украиной (в непосредственной близости от Одессы). И Приднестровский конфликт (замороженный, но не разрешенный) имеет место в непосредственной близости от границы Евросоюза и НАТО. Как следствие, внимание к данному вопросу не будет ослабевать.
Что касается «теории размена», то она имеет свои изъяны. Во-первых, финансовые сложности в отношениях Москвы и Тирасполя возникали и ранее. Нынешний случай – не первый. Очевидно, что российская власть пытается в условиях кризиса определить оптимальные схемы финансирования. Во-вторых, оперируя со словами Карасина, следует иметь в виду, что этот дипломат не является новичком – о постсоветской тематике вообще и этнополитических конфликтах в частности он знает не понаслышке. Уже не первый год он участвует в Женевских консультациях по ситуации на Южном Кавказе (фактически данный формат посвящен конфликтам в Абхазии и в Южной Осетии). И говоря об «особом районе» в составе Молдовы, он в то же самое время недвусмысленно высказывался против того, чтобы миротворческая операция на Днестре в ее нынешнем виде была переформатирован.
Более того, Карасин – командный игрок. И заместитель главы МИД не может не знать об оценке, прозвучавшей из уст его непосредственного шефа Сергея Лаврова. Между тем, российский министр говорил, что в случае отказа Молдовы от нейтралитета в пользу натовской интеграции, Кремль будет готов пересмотреть свой нынешний подход к Приднестровью. В настоящее же время, Москва рассматривает непризнанную республику, как участника переговорного процесса (формат 5+2), но не как отдельное образование. Что же касается Владимира Путина, то до сих пор президент РФ не ставил вопроса о смене подхода к статусу Приднестровья, делая акцент на «воле народа». Очевидно, что в случае отсутствия резких изменений статус-кво в конфликте (а также в подходах официального Кишинева) Москва сохранит свое прежнее отношение к теме. Что не означает, конечно же, «сдачи» или «размена». Тем паче, что предложения о размене Запад не выдвигает.
И последнее (по порядку, но не по важности). Говоря о статусе спорных территорий или непризнанных образований, мы часто увлекаемся интересами крупных мировых игроков, «большой геополитической игрой», не принимая в расчет людей, живущих в таких регионах. Их интересы, очевидно – важнейшее условие урегулирования конфликта. Думается, что этот фактор также стоило бы принять во внимание всем тем, кто планирует различные варианты преодоления конфликта на Днестре.
КОНТЕКСТ:
Кризис в Приднестровье — шанс для урегулирования конфликта?
Саакашвили: Путин пробивает коридор в Приднестровье
Саакашвили: Очередная цель Путина – военный бунт в Украине