Цена войны с Сирией
Вокруг самолета столько сказано и написано, что стыдно за людей вокруг. Вылилось мутное море, замешанное на нездоровых амбициях, эмоциях и все том же, поразившем Россию, синдроме Даннинга-Крюгера. В том числе и поэтому, писать про него нет смысла. Трагедия страшная, одна из нередких в России, да и за рубежом встречающихся. Мы точно знаем, что это трагедия. И точно знаем, что пока не знаем причину. Больше ничего мы не знаем, кто бы что ни говорил.
Но кое о чем все же говорить надо, и говорят об этом до странного мало. За спором «теракт-не теракт» все забыли, что этот вопрос не имеет ровно никакого значения. А что — если это теракт, то вероятность новых терактов вырастает? А что — если это не теракт, то вероятность того, что теракт произойдет завтра, становится меньше?
Мы знаем наверняка (никакие эксперты не нужны), что Россия вступила в войну с крупнейшими террористическими системами Ближнего Востока (специально не называю названий, потому что в том салате из всех сортов дерьма не разберешься, да и не хочется). Россия иногда так делает — вступает в войну, необходимость в которой не очевидна. Так было например 101 год назад. Ну да ладно.
Конечно, право войны — это право одной стороны. Но это не значит, что вторая сторона не вступает в войну в свою очередь. Иначе говоря — можно сказать «Россия вступила в войну», а можно «ИГИЛ и Ко вступили в войну с Россией». Или кто-то думает, что Россию, которая послала несколько самолетов подразнить зверя, совсем не заметили и под войну с ней нельзя получить денег? Террористы воюют там и с теми, с кем война оплачивается, но чтобы она оплачивалась, должны быть веские причины. Россия такие причины сама им предоставила. Ладно бы еще — всерьез взялась, так нет, наши действия похожи на прогулку. Вот только ответ будет всерьез. As a matter of fact, видим мы это уже или нет, но с нами воюют. Воюют их методами — это между собой они выясняют отношения по правилам военного искусства: фронты, подразделения, атаки, обороны. А с неверными они воюют бомбами, на их территории, атакуя гражданских и дипломатов.
Кто наши коллеги, товарищи по счастью войны с террором? Израиль и США, чуть-чуть Европа. Израиль — уже давно, США — 14 лет, Европа — толком никогда (с одной стороны она немного повоевывает самолетами и солдатами, с другой — она же является источником оружия, денег, и моральной поддержки, и она же — место отдыха, пенсии и хранения сбережений высокопоставленных террористов). Что мы знаем про наших коллег? У них у всех было много-много терактов. Самолеты, автобусы, дискотеки, блокпосты в Израиле. Посольства, корабли, туристы, спортивные мероприятия, самолеты, дома — у США. Поезда, офисы, посольства, туристы, самолеты — у Европы.
Что отличает США и Израиль от других стран — не воюющих с террором? Отношение к безопасности. США далеко, и потому они больше заботятся о безопасности своих туристов, посольств и самолетов — но заботятся жестко, въедливо и очень детально. Израиль близко, и потому в нем охраняется все, и система антитеррора развита до невероятного уровня — так что палестинцам приходится переходить на террор фактически голыми руками (что не менее омерзительно, но менее разрушительно). Европа несколько более расслаблена, но и атаки на нее (хотя и были еще какие) сегодня менее вероятны — см. выше.
Россия сегодня (а) встала в один ряд с США; (б) находится рядом (Средняя Азия с открытой границей, миллионы мигрантов, собственный северный Кавказ и Поволжье и пр.); (в) и так давно вызывает смешанные чувства. Почему мы верим, что у нас не будет терактов — а в США и Израиле — будут?
Война с террористами ведется двумя фронтами. На одном генералы армии атакуют бедных террористов, неизменно докладывая о новых успехах, и не врут — просто там террористы и не сопротивляются. На втором — специальные контртеррористические силы должны изо всех сил сдерживать натиск — иначе каждый убитый генералами террорист будет стоить нам 10 убитых наших детей.
Наши союзники это понимают. У Эль-Аль и американских авиакомпаний свои системы проверки багажа и пассажиров — никому не доверяют. Вынут душу, но — защитят. В Израиле даже в супермаркете — проверки. Россия вступила в клуб, а измениться забыла.
У нас нет своей системы контроля безопасности в чужих аэропортах, да и в своих уровень не соответствуюет тотальной угрозе. У нас на попиленный мегабюджет везде — в метро, на вокзалах, в офисах — понаставлены рамки и сканеры, а к ним — по наряду полиции, но полиция скучает, не глядя на поток людей, рамки — не работают, сканеры — недоукомплектованы. А ведь еще есть автобусы, которые вообще никем не охраняются. А еще — школы, с неохраняемым периметром и подвалами, где курят школьники. А еще — отели, полные наших туристов (а иногда только с нашими туристами) в Магрибе, на Бали и в Турции, экскурсии по пустыням и святыням в суннитских и околосуннитских странах, посольства и представительства, офисы и площадки наших компаний в тех же регионах.
И вот с этой то боеготовностью мы взялись за войну — войну с противником, против оружия которого мы даже не думали строить адекватную защиту.
Так что — если это был теракт, то число жертв с нашей стороны в маленькой победоносной войне на чужой территории уже исчисляется сотнями, и погибшие — гражданские люди, и гибель их — на территории России. А если это был не теракт, то по всем законам логики скоро будет и теракт.
Меня на каждой лекции спрашивают — сколько стоит России война в Сирии, имея в виду цену нашего контингента. Так вот. Стоит она от 1 до 3 млн долларов в день — фигня вопрос в наших масштабах. Ужас в том, что должна она стоить намного больше, раз уж мы в нее ввязались. И если мы сегодня не заплатим миллиарды долларов за безопасность нашего тыла, я не поручусь, что скоро мы не начнем платить сотнями или тысячами жизней гражданских. Если уже не начали.
Андрей Мовчан, Сноб